Интервью Ольга Кудешкина – свобода выражения мнений

Интервью Ольга Кудешкина – свобода выражения мнений

 

            “The judgment of the European Court of Human Rights is a great victory for all Russian citizens who need an independent, impartial and equitable justice, that in many instances cannot be found in Russia. This is also the reason for which many of them need to address to the European Court of Human Rights.

            The decision rendered to me a great moral and professional satisfaction, it represented for me a model and an example regarding how a judgment has to be reasoned and how cases regarding infringement of fundamental rights have to be handled, what kind of problems and aspects needs to be clarified and by which manner these kind of cases have to be evaluated.”    

 

1.  Что означает для Вас свобода выражения?

В демократическом правовом государстве свобода выражения – это одно из основополагающих и фундаментальных прав и свобод человека выражать свои взгляды и мнения в открытой форме.

Без свободы выражения мнений невозможна реализация других фундаментальных прав и свобод человека, таких, как право на свободу получать и распространять информацию, свободу мысли и слова, которые имеют большое значение, как для каждого отдельного человека, так и для всего общества в целом.

Без свободы выражения невозможна борьба с коррупцией, установление истины и справедливости.

Международно-правовые акты подтверждают важность и значение этого права. Так, статья 19 Всеобщей декларации прав человека, статья 19 Международного пакта гражданских и политических прав, а также статья 10 Европейской конвенции о защите прав  человека  и  основных  свобод начинаются со слов: «Каждый имеет право на свободу выражения мнения».

Статья 29 Конституции РФ также гласит: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова..».

Данные конституционные положения действуют в отношении всех граждан Российской Федерации и, следовательно, полностью распространяются на лиц, занимающих судейские должности.

Ограничения допускаются лишь на основе федерального закона и только в  той  мере,  в какой это  необходимо  в  целях  защиты  основ  конституционного   строя, нравственности,  здоровья,  прав  и  законных  интересов  других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Судья в демократическом правовом государстве, несомненно, должен пользоваться правом свободы выражения, поскольку вопросы, затрагивающие функционирование судебной власти, имеют большой общественный интерес.

Вместе с тем, право на свободное  выражение мнения налагает на него и особые обязанности, и особую ответственность.

Судья должен проявлять сдержанность, когда авторитет судебной власти и беспристрастность правосудия могут быть поставлены под сомнение.

Но этому правилу судьи должны действовать до определенных пределов.

Если при осуществлении правосудия нарушается независимость, беспристрастность и неприкосновенность  судей, права и свободы граждан, в том числе право граждан на справедливое публичное судебное разбирательство, эти вопросы, имеющие большое общественное значение, должны свободно обсуждаться в демократическом государстве.

Судьи в этом случае имеют право открыто обсуждать эти важные общественные вопросы с целью преодоления препятствий и трудностей, с которыми им приходится сталкиваться при выполнении своих профессиональных обязанностей.

Поскольку независимость и неприкосновенность  судей,  являются  не их личной привилегией, а необходимым условием для выполнения ими конституционной функции по осуществлению правосудия, основной задачей которого является защита прав и свобод человека.

Поскольку  каждый судья должен иметь реальную возможность, без вмешательства кого бы то ни было, выполнять свои высокие обязанности, проистекающие из принципов компетентности, независимости и непредвзятости, которых общество вправе ожидать от них.

Поэтому большую роль при выражении судьей своего мнения имеет его содержание, а также объективная потребность и необходимость доведения его до общества. 

При оценке интересов правосудия, состоящих в сохранении его авторитета и беспристрастности, необходимо учитывать:

– как право и интересы общества в получении важной для него информации о функционировании правосудия, как важнейшего института демократического общества, чтобы убедиться, что судьи выполняют свои высокие обязанности в соответствии с той миссией, которая была им доверена,

– так и допустимые отклонения от равновесия этих интересов, которые не должны быть существенными.

Мои интервью средствам массовой информации в период предвыборной кампании в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ в ноябре-декабре 2003 года касались неудовлетворительного положения дел в судебной системе, нарушений независимости, беспристрастности и неприкосновенности судей, прав и свобод граждан.

При этом я опиралась на свои знания и почти 20 летний опыт работы в качестве судьи сначала в СССР, а затем в РФ, а также на мнения других судей России.

Я опиралась также на открытые данные социологических исследований, мнения экспертов и высших должностных лиц страны, на обобщения и исследования различных демократических институтов, НИИ при Генеральной прокуратуре РФ, а также на многочисленные публикации в средствах массовой информации.

В подтверждение того, что независимость судей нарушается,  я привела пример незаконного вмешательства председателя Мосгорсуда в рассмотрение уголовного дела по обвинению следователя МВД  П. Зайцева в превышении должностных полномочий, которое он, по мнению следствия, допустил при расследовании уголовного дела о контрабанде мебели для торговых центров «Гранд» и «Три кита».

Я также рассказала о поведении некоторых должностных лиц Генеральной прокуратуры в связи с делом о масштабной коррупции, в котором являлась судьей.

Это был именно тот случай, когда интересы общества перевешивали интересы судейской корпоративности сохранения негативных сведений о судебной системе, поскольку критическая ситуация с независимостью судей и доверием граждан к судам, вышла за допустимые пределы.

 Мои выступления в средствах массовой информации были связаны с невозможностью свободно обсуждать эти вопросы  внутри судейского сообщества в связи с его иерархической зависимостью от председателя Мосгорсуда и были направлены на устранение недопустимых и несовместимых с независимой судебной властью явлений.

Публичные выступления были для меня единственной возможностью привлечь внимание общественности, высших должностных лиц страны, а также органов судейского сообщества и самих рядовых судей к проблеме оказания на них давления председателями судов.

Нужно  ли обществу и самим судьям, чтобы они приспосабливались и занимались чистым охранительством авторитета судебной власти, отрицая очевидное, и тем самым  еще более усугубляя положение, консервируя эти пороки судебной системы.

Для того, чтобы коренным образом переломить сложившуюся ситуацию, необходимо объективно исследовать и проанализировать причины этих явлений, создать атмосферу абсолютной нетерпимости к ним в самом судейском корпусе.

А для этого необходимо широкое публичное обсуждение этих общественно важных вопросов, какими бы шокирующими и неприятными они не были.

2.   Как повлияло на Вас, в личном и профессиональном отношении, прохождение дисциплинарных процедур, а потом процедуры в Страсбургском суде?

После моих интервью средствам массовой информации о неудовлетворительном положении дел в судебной системе я обратилась в Высшую квалификационную коллегию судей России с заявлением  о привлечении председателя Мосгорсуда О.Егоровой к дисциплинарной ответственности за нарушение независимости судей и вмешательство в рассмотрение конкретного уголовного дела, связанного с масштабной коррупцией.

На это сразу  отреагировала председатель Мосгорсуда и ее окружение.

Один из ее заместителей, возглавляющий Совет судей Москвы, обратился с представлением в Квалификационную коллегию судей Москвы, которую возглавляет судья Мосгорсуда, то есть человек, тоже зависимый от председателя Мосгорсуда, о досрочном отстранении меня  от должности судьи.

19 мая 2004 г. Квалификационная коллегия судей Москвы на основании закона «О статусе судей» и Кодекса чести судьи досрочно отстранила меня  от должности судьи и лишила 1-го квалификационного класса судьи по так называемым порочащим основаниям.

Мои  высказывания в СМИ были квалифицированы как «умаляющие авторитет судебной власти в Российской Федерации», а мои действия – как «позорящие честь и достоинство судьи».

В своем решении Квалификационная коллегия указала: «В результате сообщения судьей Кудешкиной информации, не соответствующей действительности, в гражданском обществе была подорвана уверенность в том, что судебная власть в России является независимой и беспристрастной».

В октябре 2004 года Судебная коллегия по гражданским делам Мосгорсуда  с нарушением подсудности рассмотрела мое заявление об отмене решения Квалификационной коллегии судей Москвы и отказала в его удовлетворении.

Полагая, что рассмотрение моего дела в Мосгорсуде не может быть независимым и беспристрастным, поскольку причиной прекращения моих полномочий была критика председателя Мосгорсуда и положения дел в возглавляемой ею судебной системе, я и мой представитель адвокат А. Паничева неоднократно заявляли ходатайства о передаче дела для рассмотрения  в Верховный Суд РФ.

Однако, в нарушение  ч.1 ст.19, ч.1 ст. 47 Конституции РФ и п.3 ч.1  ст.27 ГПК РФ нам в удовлетворении ходатайств было отказано.

На наши заявления о том, что никто не может быть судьей в собственном деле, судья Мосгорсуда вообще никак не реагировала.

Суд в судебном заседании не захотел обсуждать вопросы внутренней организации деятельности Мосгорсуда и давления на судей, не смотря на то, что я и мой представитель убеждали его, что эти вопросы необходимо рассмотреть в совокупности, поскольку без такого рассмотрения вынести законное и справедливое решение по моему делу невозможно.

Отказав мне и моему представителю в удовлетворении абсолютно всех наших ходатайств, суд тем самым лишил меня возможности подтвердить правдивость моих высказываний, которые я хотела и могла доказать в рамках судебной процедуры.

Несмотря на это судья указала в решении суда, что «выводы Квалификационной коллегии судей г.Москвы о том, что Кудешкина распространила надуманные и оскорбительные измышления в адрес судей.., являются обоснованными».

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ оставила решение Мосгорсуда без изменения, а мою кассационную жалобу –  без удовлетворения.

Так на практике не было реализовано мое право на справедливое разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Как следует из решения Квалификационной коллегии судей Москвы и судебных решений, я была привлечена к дисциплинарной ответственности в виде досрочного отстранения меня  от должности судьи за выражение своего мнения в период предвыборной кампании о неудовлетворительном положении дел в судебной системе, без учета тех фактических данных,  послуживших основой для  моих высказываний.

Данный вид ответственности был санкцией именно за мои высказывания в средствах массовой информации, а не за распространение ложных фактов, так как они были единственным основанием для привлечения  меня к дисциплинарной ответственности.

Наличие в Законе «О статусе судей в РФ» норм, ограничивающих свободу выражения мнения судей в целях обеспечения авторитета судебной власти, были восприняты органами судейского сообщества Москвы и судами  как само по себе обязательное и достаточное основание  для такого ограничения.

Не смотря на то, что 30 марта 1998 г.   Россия  ратифицировала  Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и признала тем самым юрисдикцию Европейского Суда по вопросам толкования и применения Конвенции, ни органы судейского сообщества Москвы, ни судебные органы России при рассмотрении моего дела положениями данной Конвенции не руководствовались.

В нарушение положений ч.2 ст.10 Конвенции органы судейского сообщества Москвы и судебные органы России не обсуждали и не выясняли вопросы о том, являлось ли такое вмешательство необходимым в демократическом обществе, насколько оно основано на законе, и было ли такое вмешательство обусловлено настоятельной общественной потребностью.

Вместе с тем, в соответствии с четко выработанной практикой ЕСПЧ, эту необходимость следует доказывать применительно к каждому конкретному случаю.

Органы судейского сообщества Москвы и судебные органы России

– не провели различие и между фактами, о которых я говорила, и моими оценочными суждениями, основанными на фактических данных, которые я хотела и могла привести и доказать в рамках дисциплинарных и судебных процедур, но мне такой возможности не было предоставлено,  а также  

– не дали должной оценки тому обстоятельству, что мои интервью средствам массовой информации по вопросам большой общественной важности были сделаны в период предвыборной кампании в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ.

В соответствии со статьей 3 Протокола № 1 к Конвенции в целях беспрепятственного осуществления свободы слова кандидата, что является неотъемлемой частью подлинно демократического режима, дискуссиям в ходе  выборов  должно придаваться особое значение, и они должны пользоваться повышенным уровнем защиты.

В России же данное обстоятельство было расценено как отягчающее мою ответственность.

На все эти вопросы обратил внимание в своем Постановлении от 26 февраля 2009 г. по делу «Кудешкина против России» Европейский суд по правам человека,  куда я вынуждена была обратиться с жалобой  после безуспешных попыток найти правду и справедливость в Российских судах.

Обращение в Европейский суд по правам человека повысило мой профессиональный уровень, поскольку я стала изучать международное законодательство, в том числе Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, знакомиться с вопросами применения и толкования  Конвенции, а также с практикой Европейского суда.

Кроме того, мое общение с политиками и юристами, занимающимися вопросами  международного права, обогатило не только мой профессиональный, но и жизненный опыт, что помогло мне «держать удар» даже в самых трудных для меня ситуациях.

Более того, только благодаря Европейскому суду по правам человека, я смогла ознакомиться со справкой по результатам проверки Высшей квалификационной коллегии судей России по моему  заявлению  о привлечении председателя Мосгорсуда к дисциплинарной ответственности за незаконное вмешательство в деятельность суда по осуществлению правосудия. 

В России мне такой возможности предоставлено не было, поскольку Высшая квалификационная коллегия судей России в письменном виде отказала мне в ознакомлении с материалами проверки.

 Изучив справку, составленную проверяющим – членом ВККС России О. Свириденко,  которому официально было поручено провести проверку по моему заявлению и заявлениям заседателей, я, мягко сказать, испытала шок.

Как следует из справки, председатель Мосгорсуда О. Егорова письменно признала факт изъятия дела  из моего производства и передачу его другому судье, мотивируя это различными непоследовательными, голословными и явно надуманными причинами, не основанными на законе.

 Однако, несмотря на это, проверяющий  – председатель Арбитражного суда гор. Москвы О.Свириденко, почему-то пришел к выводу, что председатель Московского городского суда О.Егорова передала дело другому судье в связи с тем, что

«Кудешкина ушла в отпуск и что это не выходит за рамки полномочий председателя суда и не противоречит закону».

На основании чего пришел к такому выводу проверяющий?

Почему на такие серьезные противоречия не обратили никакого внимания ни председатель  Высшей квалификационной коллегии судей России, ни председатель Верховного Суда РФ?

Принимая решение об изъятии из моего производства уголовного дела, председатель Мосгорсуда Егорова нарушила принципы независимости, беспристрастности и неприкосновенности судей.

Такие действия председателя Мосгорсуда О. Егоровой свидетельствуют о нарушении ею ст. 10 Закона «О статусе судей в РФ», которая гласит:

«Всякое вмешательство в деятельность суда по осуществлению правосудия преследуется по закону».

Не смотря на это, 26 мая 2004 года я получила ответ из Высшей квалификационной коллегии судей России, из которого следует, что председатель Верховного суда В.Лебедев, ознакомившись с результатами проверки, не усмотрел оснований для принесения представления в отношении председателя Мосгорсуда О.Егоровой о привлечении  ее к дисциплинарной ответственности.

Получается, что ни на чем не основанные, ложные выводы проверяющего Свириденко не только послужили основанием для незаконного прекращения моих полномочий судьи, но и позволили избежать  вообще какой-либо ответственности председателю Мосгорсуда Егоровой.

Неужели ни Высшая квалификационная коллегия судей, ни председатель Верховного суда не понимают, что такая проверка подрывает авторитет судебной власти и органов судейского сообщества и ставит российских судей еще в более зависимое и незащищенное положение от председателей судов, потворствует коррупции в судебной системе.

Все вышесказанное также подтверждает мои высказывания о неудовлетворительном положении дел в судебной системе, нарушений принципов независимости, беспристрастности и неприкосновенности судей, прав и свобод граждан.

3. Какие последствия имело для Вас решение Европейского Суда?

Поскольку решение Европейского Суда не вступило в законную силу, оно для меня  пока никаких юридических последствий не повлекло.

Несмотря на это, многие судьи, знакомые и незнакомые мне люди звонили и поздравляли меня, писали письма и СМС, выражали надежду, что это решение  Европейского Суда станет первым важным шагом к реальной независимости судей, будет способствовать  оздоровлению ситуации в судебной системе России, уменьшит коррупцию и произвол судебной бюрократии.

Решение Европейского Суда – это большая победа всех граждан России, которым необходимо независимое, беспристрастное и справедливое правосудие, и которое они часто не находят у себя в России. Именно поэтому многие вынуждены обращаться в Европейский Суд по права человека.

Решение Европейского Суда принесло мне огромное моральное и профессиональное удовлетворение, поскольку оно явилось для меня  образцом и примером того, как нужно мотивировать решения и рассматривать дела, связанные с нарушением прав и свобод граждан, гарантированных Европейской Конвенцией, какие вопросы и обстоятельства необходимо выяснять и как их оценивать.

А самое главное, данное решение  Европейского Суда, когда оно вступит в законную силу, на что я очень надеюсь, будет являться основанием для пересмотра судебных решений по моему делу в России, поскольку постановлением Европейского Суда установлено нарушение моего права на свободу выражения мнения, гарантированного ст. 10 Конвенции.

Согласно ст.8 Положения о  квалификационных   коллегиях  судей сама квалификационная коллегия судей Москвы может пересмотреть любое свое решение по вновь открывшимся обстоятельствам.

Либо это может сделать Верховный суд РФ.  Хотя я осознаю, насколько сложно и трудно мне будет этого добиться. Помимо различных субъективных причин этому может препятствовать отсутствие в гражданском процессуальном законодательстве таких нормативно установленных оснований.

Если в уголовном и арбитражном процессуальном законодательстве одним из оснований для пересмотра судебных постановлений по вновь открывшимся или новым обстоятельствам является установление Европейским Судом нарушения норм Конвенции (часть 4 ст. 413 УПК РФ и ст. 311 АПК РФ),

то в гражданском процессуальном законодательстве таких нормативно установленных оснований не имеется (ст. 392 ГПК РФ).

Указанное обстоятельство свидетельствует о несоответствии положений статьи 392 ГПК РФ конституционному принципу о равенстве всех перед законом и судом, провозглашенному в статье 19 Конституции РФ, поскольку ставит в неравное перед судом и законом положение участников уголовного и арбитражного процесса, с одной стороны, и участников гражданского процесса, с другой.

Такое положение в правовой системе России нарушает Верховенство закона, которое подразумевает равенство всех перед законом и недискриминации, которые являются основополагающими элементами международного права и прав человека, и которые закреплены в ст.1  Всеобщей декларации прав человека, ст. 26 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 14 Всеобщей декларации прав человека.

В соответствии со ст.46 Конвенции решения Европейского Суда являются обязательными и направляются в Комитет Министров Совета Европы, который следит за их исполнением.

Констатация Европейским Судом нарушения норм Конвенции налагает на Россию четкие и определенные обязательства.

В силу п. 1 ст. 46 Конвенции первое из них заключается в том, чтобы «положить конец нарушению и устранить его последствия с целью восстановления, насколько это возможно, ситуации, существовавшей до нарушения».

На практике это означает, что, кроме выплаты назначенной Судом справедливой денежной компенсации, Россия должно принять и другие меры, в частности так называемые меры индивидуального и общего характера для предотвращения новых нарушений Конвенции, подобных нарушениям, выявленным решением Суда.

Не смотря на то, что постановление Европейского Суда от 26 февраля 2009 г. по моей жалобе еще не вступило в законную силу,  оно уже сыграло положительную роль для некоторых судей России, полномочия которых были досрочно прекращены по так называемым порочащим основаниям, а фактически – за критику положения дел в судебной системе.

02 апреля 2009г. кассационная коллегия Верховного суда РФ отменила решение квалификационной коллегии судей Волгоградской области от 22 октября 2008 г., которым были досрочно прекращены полномочия судьи Центрального районного суда г. Волгограда Е. Гусевой по причине ее нежелания предварительно «обсуждать» с председателем суда решений по  делам, находящимся у нее в производстве.

17 декабря 2008г. Верховный суд РФ отказал Е.Гусевой в отмене решения квалификационной коллегии.

11 августа 2009 г., после шести лет «хождения по мукам», Верховный суд РФ восстановил в должности бывшую судью Новосибирского областного суда А.Филатову, полномочия которой были досрочно прекращены в связи с ее критикой положения дел в судебной системе Новосибирской области.

Шесть лет потребовалось для того, чтобы Верховный суд РФ в своем решении сказал: «Филатова, обращаясь в различные органы государственной власти за защитой своих прав и законных интересов, а также прав судей, в связи с выполняемой ею общественной работой, реализовала свое конституционное право».

28 февраля 2008 г.  Конституционный суд РФ принял постановление  «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 6.1 и 12.1 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и статей 21, 22 и 26 Федерального закона «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» в связи с жалобами граждан, в том числе  А.Филатовой»,

которым установил нарушения ее прав, гарантированных Конституцией Российской Федерации на свободу мысли и слова, права на обращение в государственные органы (статьи 29 и 33), которые  не могут быть ограничены корпоративным нормативным актом.

И только 11 августа 2009 г., спустя полтора года после принятия указанного постановления Конституционного суда,  ей удалось восстановить свои права, нарушенные судом.

Я уверена, что решающую роль при этом имело решение Европейского Суда по моей жалобе, поскольку А.Филатова также обратилась с жалобой в Европейский суд по правам человека еще в 2005 г.

Более того, в связи с возникшими серьезными проблемами применения действующего Кодекса судейской этики, Совет судей России принял решение разработать концепцию нового Кодекса судейской этики, в том числе и с учетом решения Европейского Суда по правам человека, в частности Постановления от 26 февраля 2009 г. по жалобе  «Кудешкина против России».

Уже только эти обстоятельства свидетельствуют о том, какое огромное значение имеет данное решение Европейского Суда для судей и граждан России.

А это значит, что Россия на один шаг стала ближе к правовому демократическому государству, что не зря я потратила столько сил, времени и здоровья, которое с возрастом, к сожалению, не прибавляется, для того, чтобы  независимость и беспристрастность судей в России соблюдались.

 

            Интервью редакционные RFJ сотрудники поддерживают Alexandr Beleavski и Ion Guzun перевод, выполненный Alexandr Beleavski

 

Related posts:

1. Interviu cu dl. judecător Corneliu Bîrsan
2. Conferinţa ”Libertatea de exprimare a magistraţilor. Limite şi vulnerabilităţi”. Scurtă relatare
3. Nelegalităţi ale autorităţilor publice. Răspunsurile instituţionale în experienţa italiană
4. Independence of Magistrates as a Guarantee to Reduce Political Corruption.Specific Case of Prosecutors in Romania
5. Interviu cu dl. Cătălin Tolontan